Душа горения требует

    Не говори, что жизнь постыла,
    Что свет не мил и кровь остыла.
    Она единожды дана - и с ней до дна,
    Как рюмку доброго вина, когда её одну дают!
    Тогда поймешь, что надо жить
    И надо жизнью дорожить!
    Она слаба, как только что рожденное дитя.
    Она слепа, как мотылек над пламенем костра.
    Она сильна, как тысяча чертей в подлунной пляске.
    Она мила, как пара голубей в любовной ласке.
    И ты - всему венец, начало созиданья,
    Ты должен жить. Как повелел творец в основе мирозданья!
    Мое письмо "Не плакала и руки не опускала" в ЗОЖ (№3 за 2006 год) вызвало шквал откликов - сто с лишним писем: грустных, тревожных и растерянных. Люди доверили мне свои боли, секреты, проблемы, отношения родных и друзей к диагнозу и даже мысли о насильственной смерти (это им я адресую свои начальные поэтические строчки в этой повести). Многие говорят о своем желании отгородиться от мира, плыть по течению или хвататься за соломинку.
    Некоторые письма страшно читать - столько в них боли, горя, безысходности. Хочется громко крикнуть: милые, держитесь, крепитесь, не падайте духом! А сама просчитываю, сколько дней письмо будет идти, человек же ждет, надеется.
    Из писем же высветились очень характерные острые вопросы. Я их не решу. Обращаю их к читателям, сюда добавляю и свои личные и буду говорить "мы, нам" (мне трудно себя отделить, сама прошла через это горнило).
    В первую очередь мы, заболевшие, обращаемся к официальной медицине. Там над нами колдуют, лечат, режут, пришивают, убивают диагнозом. Рассекли, усекли, облучили, "химировали", отправили на ВТЭК, дали направление на "дальнейшее наблюдение" к местному врачу. И все. До свидания, отплывай и выплывай!
    Скажу лично о себе, как если бы о любом моем респонденте. Болею уже 3 года. После операции по удалению щитовидной железы с опухолью первый год было страшно тяжело. Операция - 6 часов, наркоз, 20 сеансов облучения и лошадь убьют. Привезли домой, поставили на учет в поликлинике. И началась моя эпопея "по ту сторону баррикад". За все это время ни разу не посетили меня ни семейный врач, ни онколог, ни эндокринолог. Ползала по кабинетам, этажам и лестницам поликлиники, сидела в нескончаемых очередях, покупаю в аптеках дорогостоящие лекарства без льгот...
    Будучи всегда здоровой, выносливой, мобильной, работящей, не унывающей, не заметила, как подкралась роковая болезнь. Диагноз сразил, но не убил. Жизнелюбие толкнуло меня на операционный стол, я "прыгнула" на него, не раздумывая. И сразу безоговорочно доверилась хирургу. Он мой Бог - молодой доктор - Куван Джунушалиев из Бишкекского онкоинститута. Исход операции очень больно ударил - голос и человеческая речь потеряны пожизненно. А я, хотя на пенсии давно, в душе педагог, учитель. Бывают педагоги глухие, слепые, но безголосых не знаю. Это моя трагедия. Вот тогда стала писать письма, статьи в газеты, вести семейную летопись - перо стало другом, помощником и орудием труда. За 2 месяца "прохлаждения" в больнице на даче все засохло, заросло бурьяном, цветы поникли, огурцы пожелтели. Мы с дочерью (она моя личная медсестра и сиделка) схватились спасать сад-огород. Работали до упаду, до пота. Я ведь была еще слаба, почти 2 месяца без пищи (трудности при глотании), я ее просто избегала и боялась. Потеряла 8 кг веса. В шутку звали "Освенцим" плюс дыхательная трубка в горле. Иногда она самопроизвольно выскакивала куда-то в траву, я ее выискивала, полоскала в бочке, заталкивала назад, работала и потела, как никогда в жизни. Наверное, не зря один автор в ЗОЖ писал: чтобы справиться с болезнью, надо попотеть.
    Вечером, обмывшись в тазу во дворе на солнце, брела домой, нагрузившись овощами. Делала салаты, варенье, крутила банки. Не подумайте, что родные жестоки по отношению ко мне - нет. Я сама с удовольствием, воскреснув из могилы, торопилась наверстать упущенное. Жаркое восточное солнце, белая косынка, шляпа, светлый халат, свежая ягода, зелень, чистый воздух! Я воспрянула духом. Это помогло моему организму укрепиться, очиститься, подняло мою веру в себя, настроение и мою надобность!
    Вот тогда, поверив в свои силы, взялась за себя вплотную. Врачи сделали свое дело, теперь моя часть борьбы. Начала читать о своей болезни, искать народные средства, рецепты, советы. Настольной стала газета ЗОЖ. Каждый номер жду с нетерпением, читаю по 2-3 раза, заношу в свой специальный каталог по темам. Благодаря такому методу любой нужный мне материал найду за 1-2 минуты. И так 3 года. 8 шутку говорю о себе, что учусь уже на 3-м курсе зожевского народного медицинского университета. И небезуспешно. Увы, запоздало поняла, что срочно надо самообразовываться, что не боги горшки обжигают, а лечат - не только врачи. Сегодня нельзя быть столь беспечным, чтобы свое здоровье доверить кому-то и наблюдать процесс со стороны. Мне понравилась английская пословица: "Кто к 40 годам сам себе не доктор, тот дурак". Читать, учиться и лечить себя грамотно, заботливо, долго, упорно. И результат скажется!
    Обращаюсь снова к письмам, большинство которых присланы из глухомани России, Украины, Беларуси. Хорошо, если в деревне есть медпункт, фельдшер. А если нет? Но беда и в другом - сказать ли вслух на всю деревню о своей болезни, о диагнозе? Поплывут из дома в дом сплетни, пересуды. Лучше смолчать или мне написать - заочно легче изливать душу. А как жить с такой болезнью сегодня, завтра? Когда под рукой нет ЗОЖ, домашней медсестры, медицинской энциклопедии... К кому идти, нести боль свою - к знахарю, бабке, экстрасенсу?
    Опять вернусь чуть назад. После больницы приводят домой. Хорошо, если есть своя квартира, дом. Но сколько можешь продержаться без посторонней помощи?
    Мы так привыкли довольствоваться малым, долго жили самоуничижением, серостью, лозунгами, что даже не знаем, что нам, онкобольным, отпущены из госбюджета льготы на лекарства, лечение, инвалидность, доплата к пенсии.
    А если тебя отвезли в семью, где дочь, зять, внуки? Их привычный уклад сразу изменится - нужна отдельная комната, ванна, душ, баночки-скляночки, грелочки, примочки, травки-муравки. Счастье, если семья рада искренне, уход за тобой, забота - не в тягость. А если?..
    И начнется наша осторожная, зависимая, виноватая жизнь: говорить тихо, не путаться под ногами, не лезть с советами, сидеть в уголочке, со всем соглашаться. А если ты бывший лидер, заводила, "командарм"? Придет ли выздоровление, на сколько времени зависнешь здесь, невольно задумаешься: а не сбежать ли в приют или в могилу?
    И что делать сейчас? Отдать в семью свою недвижимость, накопления или подождать худших дней, посоветоваться с остальными родственниками? Может, это не последнее твое пристанище. Может, родным надоест тебя нянчить, начнут возить по городам и весям, как чемодан без ручки - и нести тяжело, и выбросить жалко Так было с моей бабушкой, возили от сына к сыну и схоронили где-то в "Тмутаракани" Сразу надо смело и решительно решить вопрос с твоими деньгами (если они еще есть). Выделять на твое содержание и уход, раз и навсегда отказать заемщикам и попрошайкам. Сколько каждому из нас дано жить: год, два, три?.. Поэтому надо рассчитать силы и средства, заботу и любовь близких, чтобы хватило на весь срок. Есть люди-хищники, как в зверином царстве, охотники на слабых, больных. Спешат "занять", обобрать, зная заведомо, что не отдадут. Остерегайтесь!
    Есть древнее русское поверье, что в доме, где покойник или тяжелобольной, даже щепотку соли просить и давать нельзя, чтоб ненароком чужую беду не притащить в свой дом.
    Средствами своими, недвижимостью, имуществом распорядиться надо с толком на этом свете, памятуя, что "туда" ничего не унесем, а родных не перессорить бы после своего ухода.
    Родных тоже понять можно и нужно, им ведь тяжело нести бремя болезни близкого человека. Их грызет вина за нас, жалость, желание помочь, подставить руки, вывернуть карманы. И нам, больным, не найти слов признательности, не отплатить им за заботу до конца нашей ущербной жизни. Простите нас за невольное бедствие, принесенное нами в ваш дом! Да воздаст вам Бог за это. Их семейный уклад в одночасье рухнул, ценности сместились, бюджет напрягся...
    Нам, больным, надо перестраиваться и подстраиваться, не третировать, не мучить, не ныть, не капризничать, а, собрав все оставшиеся силы в кулак, крепиться, лечиться, бороться, жить в своем новом измерении, а если умирать, то достойно.
    Нас на земле миллионы, онкобольных.
    Наш диагноз и проблемы не стоит замалчивать ни нам самим, ни родным, ни официальной медицине. Нас нельзя списывать со счетов, вышибать из общества, как стреляные гильзы из обоймы. Мы, пока живы, еще относимся к роду людей.
    Сегодня государственная социальная помощь, если где и есть, то единовременная, эпизодическая, а значит, недостаточная. Есть ли где учет, есть ли статьи в бюджетах? Ответа не знаю, на себе не ощущаю.
    Не секрет, что лечиться на дому онкобольному очень дорого, почти недоступно. Лично мне за инвалидность добавили к трудовой пенсии в месяц всего 50 сом (это 33 рубля). А в лечении предлагают использовать мед, лимоны, оливковое масло, морепродукты, всякие добавки по запредельным ценам.
    Нужны реабилитационные центры для онкобольных при органах соцзащиты, при монастырях, церквях, домах инвалидов. Может, когда-то это благо посеется, прорастет, даст плоды - нас уже не будет в живых, но те, кому сегодня 30, должны все эти блага получить сполна, как безвинно пострадавшие!
    Сегодняшнее общество порой жестоко, малограмотно, недружелюбно, оно не скоро обретет сострадание, жалость. Разве когда кто-то из власть предержащих сам попадет в эту группу риска. Но я никому не желаю когда-либо пройти через это. Как нам порой тяжело, как хочется жить обыкновенной человеческой жизнью, стоять в каком-либо строю.
    Теперь о жизненной позиции онкобольных на оставшийся период жизни. Он короток, но не бестолков. Надо иметь программу-минимум и программу-максимум. Они обе имеют право на существование. У нас есть мечты, надежды, задачи, а значит, должно быть ежедневное дело, оно должно довлеть над болезнью, отвлекать и увлекать Для меня дело важнее болезни. Последнюю страницу моей печальной повести отвожу этой проблеме: загружать больного по уши, а больному - загружаться самому до крыши: домашней, общественной работой, растить внуков, правнуков, учить их, передавать свой опыт жизни, наставлять и быть с ними на одной планке. Я сама для себя ежедневно выдумываю нешуточные задания, выполняю даже больше моих сил и радуюсь, что чего-то могу!
    А лежачий режим - это болото, затягивает, парализует и убивает не только больных, но и здоровых. По ту сторону жизни належимся вдоволь, но спешить туда не будем. Душа требует горения, а натура - кипения: отодвинуть болезнь, продлить полезную жизнь. Моя программа-минимум: познаю азы медицины, толкаю в учебе внуков, скоро в школу пойдут сразу четыре правнука... Сколько будет мне работы и заботы - лет так на 7-8. А сейчас отвечаю на массу писем, участвовала в городском конкурсе "Супербабушка", заняла 1-е место. Я теперь в городском масштабе "Супер" - надо так и держаться!
    Мои чудаческие выходки поддерживают мои дети, знакомые и подруги. Мало того, еще и сами со мной участвуют в моих авантюрах. Спасибо вам, мне трудно будет откупиться от их участия!
    Через ЗОЖ выражаю благодарность всем моим респондентам, пожелавшим мне здоровья. Желаю всем удачного исхода болезни на радость родным и близким. Пишите, приходите, буду рада любому из вас.

    Митясова В.И.