Не бойтесь узнать правду

    Уже третий номер подряд (начало в №7 за 2006 год "Не бойтесь узнать правду") мы публикуем своеобразную исповедь Веры Леонидовны Дубиной из Тюмени. В августе 2004-го она перенесла операцию по поводу рака молочной железы и делится с читателями ЗОЖ своим опытом жизни в роли онкологического больного, наблюдениями, ощущениями, мыслями. Сегодня – продолжение.
    Следующий шаг – облучение. Его иногда проводят перед операцией, чтобы локализовать опухоль, иногда – после операции, чтобы предотвратить развитие метастазов. Случается, что курс гамма-терапии проводят и до, и после операции. И вот тут мне довелось испытать еще одно острое ощущение, не для слабонервных. Немного предыстории. Те, кто оперируется в онкологической больнице, от этого избавлены. А дело вот в чем. Ткани, удаленные во время операции, направляются на гистологическое исследование. Я думала – в ту же лабораторию в диспансере, где проводили первоначальный анализ пункции. Оказывается, это делается в морге. Там же препараты и хранятся в течение 10 лет.
    Так вот, в один прекрасный день мне доктор говорит, что швы сняты, теперь надо идти на консультацию и для дальнейшего лечения в онкодиспансер. Но туда надо идти с результатом гистологического исследования и со стеклами, на которые нанесен мазок. Сказали, куда ехать, кого спросить, что сказать. Стараюсь отрешиться, не думать, просто пойти и забрать эти стекла. Но когда я открыла дверь морга, увидела похоронную лавку со всеми ритуальными атрибутами, а рядом окно с надписью «Справки о смерти выдаются…» Скажем мягко, мне едва не стало дурно. Впрочем, внешне все нормально. Я даже не упустила случая побеседовать с патологоанатомом, ведь не секрет, что они лучшие диагносты. Спросила, куда чаще всего бывает метастазирование при такой локализации опухоли, к чему надо быть повнимательнее. Получила ответ – печень, вторая грудь, лимфатические узлы. Ну что же, будем повнимательнее. По дороге домой внутреннее напряжение грозило перейти в депрессию, поэтому покупаю бутылочку своего любимого вина, дома выпиваю и к приходу дочери с работы я уже в состоянии подать это маленькое приключение с долей юмора.
    На следующее утро беру полученные стекла, еду в поликлинику диспансера на консультацию. Я впервые почувствовала себя маленьким подопытным кроликом или неодушевленной деталью на конвейере. Можно молча войти, посидеть, показать, что попросят, и так же молча уйти с направлением. Да, мы задаем вопросы, да, нам хочется внимания. Я понимаю, что если врачи будут нам всем сострадать, то и сами заболеют. Нас много. Но я-то у себя одна-единственная, и со мной это в первый раз. Если даже я поплыву по течению, как мне рекомендовано, я хочу знать, куда несет это течение, какие пороги на пути встречаются. Получила направление на госпитализацию и на следующий день должна лечь в стационар. А пока еду домой собрать вещи, подготовиться, в больнице предстоит провести 3-4 недели.
    В автобусе я всю дорогу плакала. Единственный раз за все время болезни. От беспомощности, от неизвестности, от одиночества, от обиды. На кого? На судьбу, на жизнь, на врачей… Сейчас я ни на кого не обижаюсь. Те три недели мне очень много дали в понимании жизни, в отношении к себе и другим. В какие-то дни меня посещали такие озарения, такое светлое восприятие мира, что некоторые минуты были просто счастливыми, как это ни странно звучит.
    И вот я на 8-м этаже. Захожу в палату. Палата двухкомнатная – в одной комнате одно место и оно свободно… Недолгое колебание – и я выбираю «одиночку». У меня с собой стопка книг – по психологии, по траволечению, религиозная литература. А также икона, свечи, радио, соковыжималка и еще кое-какие вещички для души, например маленькая подушечка-думочка. Частичка родного дома.
    Знакомство с соседками, ожидание первой процедуры. Если кому-то предстоит такое лечение, то хочу успокоить – это совершенно безболезненно. Бывают слабость, головокружение. Ну так что? Поспим, полежим, погуляем, съедим что-нибудь вкусненькое. Некоторые горожане даже ежедневно после облучения уходили домой. Бывают, правда, побочные явления. Например, у меня был ожог пищевода. Но я заранее знала, что такое возможно, и принимала меры, чтобы смягчить ситуацию или избежать ее. Сосала, например, нерафинированное подсолнечное масло – об этом методе профилактики и лечения в ЗОЖ написано достаточно. После процедуры глотала чайную ложечку того же масла. И все же полностью последствий ожога я не избежала: появились першение в горле, покашливание, трудность при глотании твердой пищи. Но все это было не очень долго.
    На второй день пребывания в больнице я проснулась рано, в соседней комнате еще все спали. Я зажгла свечу, с удовольствием помолилась. Проделала все необходимые утренние процедуры и в ожидании общего подъема прилегла на кровать с книжкой. И всем своим существом почувствовала – я отдыхаю! Дико? Абсурдно? Может, кому-то покажется и так, но я в тот момент была просто счастлива. Несколько лет меня преследовали бытовая неустроенность, нехватка денег, я не давала себе ни дня отдыха, усугубляя свое состояние еще и непрерывными самообвинениями, бесконечным прокручиванием проблем, решить которые я не в силах. А сейчас я приняла то, что понимала, но в суете все сопротивлялась: есть сегодняшний день, есть сегодняшние дела. И не надо тратить свои силы, главным образом психические, душевные, на то, что ты не можешь изменить. По крайней мере сегодня. У каждого дня свои заботы.
    Мы сопротивляемся жизни, вместо того чтобы довериться ей. В результате совершенно потеряли связь со своей интуицией.
    Скажу о себе: почти за полгода до того, как я обратилась в больницу, я стала обращать внимание на информацию о раке молочной железы. Этой информации стало вдруг очень много. Я не думаю, что это в самом деле так. Просто я стала на нее обращать внимание, так подсознание пыталось привлечь его к проблеме. Например, наугад включаю телевизор и попадаю на сюжет о раке молочной железы; просматривая газету, обращаю внимание на статистические данные по раку молочной железы. В автобусе рядом со мной две женщины обсуждают эту тему. На работу ко мне приходит посетительница, беседую с ней по делу, вижу, человек чем-то очень расстроен, выясняю причину – 45-летняя соседка умерла от этой болезни. И это далеко не вся информация на эту тему, которую я стала получать.
    И вот лежу я на больничной кровати и понимаю – на какое-то время я совершенно свободна от всех забот, всех проблем. Я не знаю, как будет проходить дальнейшее лечение и восстановление после лечения. Да меня это сейчас и не интересует. От моей активности сейчас ничего не зависит. Я каждой клеткой чувствую – я здесь не случайно. Не хочу копаться, выискивая причины – за что, зачем, почему. Просто знаю – так надо. И не только для лечения телесного недуга. Для очищения души. Для познания себя. «Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый человек тебе великий учитель». Мне нравилась эта фраза, но глубоко поняла ее я только сейчас. Много времени проводя в молитве, медитациях, прогулках по близлежащему лесу, я обретала душевный покой, а из мыслей уходила суета.
    Нет, я не сидела затворницей в своей комнате. Выходила к соседкам, очень весело и с пользой мы вместе проводили время. Часто бывало и наоборот – они приходили в мою «келью». Я даже устроила там праздник – именины. День Веры, Надежды, Любови и матери их Софии. С тортиком и бутылочкой красного сухого вина, тем более что оно полезно для восстановления крови после сеансов гамма-терапии. Трое из нас лежали уже не по первому разу, со вторичными опухолями или метастазами, но не было в палате духа обреченности, уныния, привязанности в разговорах только к теме болезни.
    Вот такое интересное наблюдение – при проведении такого лечения как вариант предлагаются платные сеансы. Назначается определенное время, человек приезжает, получает свою «дозу» и уезжает домой. За время моего лечения я наблюдала за несколькими такими больными и вот что заметила: у всех присутствует на лице страх, глаз они не поднимают, стараются чуть ли не бегом покинуть эти стены после сеанса. Я ни с кем из них близко не общалась, но поняла, что, находясь один на один со своей болезнью, они еще более погружаются в нее. Среди сотен тебе подобных быстро выходишь из состояния обреченности. Можно проговорить свои страхи, а не загонять их вглубь. Те же, кто лечится амбулаторно, получают заботу родных, домашнюю обстановку, питание, но что-то и теряют. Это мое личное мнение, но у меня чувство страха прошло, когда я увидела, как нас много, сколько из заболевших продолжают жить по 10-15 лет после первичного диагноза, доживают до старости. Конечно, все не так уж радужно. Людей много, случаи различные – есть слезы, есть депрессия, есть очень тяжелые больные…
    Все три недели в диспансере прошли у меня на душевном подъеме. Очень много для этого дали медитации прощения, которыми я занималась по 2-3 часа ежедневно. Пусть не отталкивает истинных верующих слово «медитация». Почему-то считается, что это принадлежность восточных духовных практик. В переводе с латинского это всего лишь – размышление. Цель медитации – состояние глубокой сосредоточенности. А что же такое настоящая молитва? Согласитесь, что это не просто набор слов. Молитва только тогда станет настоящей молитвой, когда она произносится в состоянии глубокой сосредоточенности на ней, а все остальное перестает существовать для молящегося.
    Приведу отрывок из записок монаха Меркурия, современного пустынножителя: «…брат сосредоточился на молитве, которая при спокойном положении тела, с небывалой до того легкостью, совершалась сама собой без малейшего понуждения с его стороны. Глубоко погрузившись в самого себя, он абсолютно отключился от всего происходящего вовне, так что сделался буквально глух и бесчувствен ко всему окружающему…». То есть само действие, состояние, именуемое «медитацией», присуще и православию, хотя само слово и не употребляется в речи.
    Вернемся к моим занятиям. Я составила приличный список имен тех людей, у которых хотела мысленно просить прощения. Очень хорошо попросить прощения лично, но не всегда тебя могут понять, а иногда это и невозможно – кого-то уже нет в живых. Одна моя знакомая мудрая бабушка говаривала: «Вор согрешил один раз, а тот, у кого украли, в сто раз грешнее его, потому что на невиновного может подумать, а то и не на одного». Поэтому список мой оказался немаленьким. Все, кто когда-либо обидел меня, включая любовницу бывшего мужа и его самого, заняли в нем первые места. То, что вам кажется обидой, на самом деле всего лишь «воспитательное средство». А уж для чего именно каждый воспитательный момент – поразмыслите сами. Как бы со стороны. Может быть, надо несколько усмирить гордость или, наоборот, подтолкнуть к действию через неуверенность и закомплексованность. Сколько медитировать на каждого человека? Это вы почувствуете сами – в душе свет появится и чистота. Какие при этом слова говорить? Это не самое важное. Я применяла вычитанную фразу: «С любовью и благодарностью я прошу прощения у… и принимаю его таким, какой он есть». Кроме того, утром и вечером читала полное молитвенное правило, включая в него еще несколько любимых молитв. Это для души.
    А для тела – кроме процедур и лекарств я пила ежедневно утром и вечером свежие соки из свеклы и моркови. Стакан в день. Не знаю, как они действовали в отношении различных органов, но, судя по явным внешним признакам, очень хорошо. Исчезли головокружение, мелькание мушек перед глазами, стабилизировалось кровяное давление. Очень быстро после начала приема соков проявился такой неожиданный и приятный «побочный эффект» – прошла кровоточивость десен, мучившая несколько лет. Единственное, но важное предупреждение – свекольный сок. В отличие от других, которые рекомендуют пить сразу же, как только выжали, свекольному надо дать постоять часа два.

    Продолжение в следующем номере.