Визит к астрологу

    Все началось с Надежды Семеновой. Да, да, с той самой, чьи «Семь шагов к здоровью» мы долгое время публиковали в наших выпусках. Как-то выкроив время, она заглянула в редакцию, чтобы ответить на вопросы читателей. Когда специальные темы были исчерпаны, перешли, так сказать, к общим. В разговоре Семенова, не помню точно, по какому поводу, обронила: «А вообще, все, что со мной произошло, все удивительные превращения в моей жизни были предсказаны одним человеком с удивительной точностью».
    Напомню: Надежда Семенова была простым инженером и весьма больным человеком. Сегодня она – испытанная марафонка и известный пропагандист здорового образа жизни, своего рода гуру, как называем мы таких людей.
    – А что за человек? – не мог не уточнить я.
    – Это астролог, – ответила Семенова. – Михаил Борисович Левин.
    Разумеется, я испросил телефончик, и после непродолжительных переговоров мне была назначена встреча на воскресенье в Доме актера, в комнате 725.
    В назначенный день и час я был у заветного входа, охраняемого двумя дюжими джентльменами, одетыми в ядовитого цвета форму омоновцев.
    – К кому? – строго спросили меня.
    – К астрологам, – пролепетал я, сознавая всю пропасть между характером профессионального дома и характером деятельности людей, с которыми мне хотелось пообщаться.
    – Есть такие, – расплылся в улыбке один из охранников. – Вот лифт. Вам нужен седьмой этаж.
    На седьмом этаже в пустынном коридоре я столкнулся с худеньким, чуть сутулым, невысоким человеком в простеньких темных брюках и в белом свитере. У него были густые цвета вороньего крыла волосы, темные добрые глаза, а на лице блуждала столь же добрая, но чуточку загадочная улыбка.
    – Вы Коршунов, – сказал он утвердительно.
    – А вы Левин, – попытался не проиграть я соревнование в проницательности.
    Мы прошли к 725-й комнате, сели на стулья в небольшом предбанничке. Я попробовал завести разговор, но в комнату и из нее постоянно сновали какие-то люди. Они то и дело отзывали Левина в сторону, о чем-то с ним говорили. Наконец, Левин сказал: «Пойдемте-ка лучше к нам».
    Я вошел следом за ним в комнату, а точнее, в небольшой зал. Посреди его стояли вытянутые в форме буквы «П» столы, уставленные незатейливой, сугубо вегетарианской снедью и термосами с чаем. За столами сидели люди, простые и очень разные: девочка-подросток, пожилая женщина, мужчина в окладистой бороде… Над столами витал дух доброты, создавший впечатление, будто все сидящие – одна семья. Кто-то передал мне тарелку, кто-то налил в чашку чая, настоянного на травах, со всех сторон сыпалось: «Кушайте, пожалуйста».
    Я нагнулся к Левину и спросил:
    – Это все астрологи?
    – Нет, – ответил Левин, – астрологов здесь человек десять. А все вместе мы – всемирные белые братья.
    Вообще-то краем уха я слышал о белых братьях. Где-то в начале 80-х даже читал в одной из центральных газет премерзкую статейку о том, что братья эти не что иное, как эмиссары западных разведок. Вполне вероятно, что в ту пору я, как и большинство добропорядочных советских граждан, кипел негодованием, читая о коварных замыслах братьев. Но сейчас, сидя с ними за общей трапезой, не без иронии думал о том, какое мощное воображение нужно было иметь моему коллеге, дабы в простых, скромных и добрых лицах усмотреть злобствующих эмиссаров.
    Белые братья – это международная организация. Она имеет свои, если хотите, секции, или общины примерно в 50-60 странах, – рассказывал мне Левин. – Наиболее крупные – во Франции и в Болгарии.
    – Вы все – вегетарианцы? – спросил я Левина.
    – Да, – подтвердил он.
    – Но ваша вегетарианская убежденность проистекает из соображений диетологии или из любви к животным?
    – Тут, наверное, присутствуют оба соображения.
    Тем временем белые братья, тихонечко переговариваясь меж собой, поклевали желтеньких палочек-сухариков из рисовой муки, кусочки салата, попили чайку, стройным хором пропели какую-то песенку и, обратив раскрытые ладони к предполагаемым небесам, воздали хвалу Господу Богу.
    – Не понял, – обратился я снова к Левину. – Белые братья – это религиозная секта или социальная группа?
    – И так, и эдак, – сказал Левин. – Мы открыты для всех религий. Мы рассматриваем формы религий, как одну из форм воспитания человека. Мы исходим из того факта, что Бог един, а также из убеждения, что на смену сегодняшним формам религий когда-нибудь придут другие, которые будут не разъединять людей, как видим мы сплошь и рядом сегодня, а напротив – объединять.
    …Потом мы сидели с Левиным и все же говорили об астрологии в меру, разумеется, моих скудных познаний в этой области. Однако краем глаза я не переставал наблюдать за белыми братьями. То они сидели за общим столом, что-то вместе читая, твердя, повторяя, то вставали и водили странный хоровод, распевая при этом вполне веселые песенки. Еще были какие-то физические упражнения, упражнения для дыхания… «Белые вороны», – думал я постоянно. – Настоящие «белые вороны».
    На этом странном фоне и проходила наша беседа. Левин когда-то был математиком. Но однажды занявшись астрологией, увлекся ею на всю жизнь.
    – Математики и физики бросились в астрологию первыми, – объяснял мне Левин. – Эти науки уже сами по себе довольно часто выводят человека за грань здравого смысла. Ну, а астрология, казалось бы, вся за той гранью. За физиками, математиками настал черед психологов. Сталкиваясь подчас с труднообъяснимыми вещами, они вынуждены задумываться над тем, как устроен человек, дабы постичь необъяснимое. Ну, и наконец, настал черед медиков. Хотя им, конечно же, очень трудно отойти от ортодоксальных представлений о человеке.
    – И все же, что такое астрология? Это дар, склонность, способность или наука?
    – Наука и еще раз наука. Притом очень сложная. Предмет ее изучения, грубо говоря, связь человека с космосом. При этом многие вещи, которые на практике мы знаем определенно, все еще очень трудно объяснить с точки зрения современной теории.
    – Но скажите, – обращаюсь я к Левину. – Был в этой науке кто-то самый первый? Ведь подавляющее большинство людей, рассматривая звездное небо, вовсе не думают о том, что между каким-то мерцающим светилом и бренным телом любопытствующего существует взаимная связь. Был кто-то первый из взглянувших на небо, кто эту связь уловил?
    – Был. Легенда, одно из преданий гласит, что систему астрологии дал миру некий Саабен бен Аарес. Он жил на Аравийском полуострове и стал основателем сабианской школы, и сабианства как учения. Школа просуществовала до прихода на полуостров мусульманства.
    – Я понимаю: в ту пору люди, сталкиваясь с необъяснимым, отслеживая на каком-то промежутке времени одни и те же ситуации, пытались истолковать их в зависимости от положения светил на небе. Но у астрологов той поры ведь не было тех знаний, которыми ныне обладают астрологи современные. То была, вероятно, пора примитивной астрологии.
    – Почему же примитивной? Разумеется, древние не знали многого из того, что знаем сегодня мы. Но, скажем, такая наука, как математика, имела в ту пору весьма высокое развитие, а астрология – мы говорили об этом – во многом построена на математических расчетах.
    – Так что же, собственно, изучает современная астрология? Движение светил по небосклону?
    – Ни в коей мере. Этим занимаются астрономы. Мы же изучаем прежде всего самого человека. В аспекте психологии, медицины, того невидимого мира, который существует вокруг него. Это огромный мир излучений и волн. Они потоком идут на Землю из космоса. Было бы странным предполагать, что все эти излучения никак не влияют на наш организм, на основу его основ – клетки. Кроме того, человек и сам – объект различных излучений. Увы, мы и по сей день не знаем многих механизмов всех взаимодействий, но твердо знаем другое: мир устроен гораздо сложнее, нежели представляется большинству из нас.
    – Попробую поставить вопрос по-другому, коли мы не знаем всех механизмов, или большинства из них. Что может современная астрология?
    – Только ради Бога не сочтите за нескромность, – улыбнулся Левин. – Телевидение однажды подготовило передачу с моим участием. Не знаю, смотрели вы ее или нет. В той передаче я работал с одним человеком и попытался заглянуть не в его будущее, а в прошлое. И представьте, получилось очень удачно. Я угадал, или скажем так – определил, почти все основные вехи его прошедшей жизни. Я назвал его прошлую профессию, охарактеризовал семейное положение, определил болезни, которыми он болел, и многое-многое другое.
    – Надежда Семенова рассказывала, что вы столь же удачно предсказали ее будущее.
    – В общем, да. Хотя это частности. В среднем же, обыденно, астрологи могут с очень большой точностью предсказать, например, пол ожидаемого ребенка. Мы можем рассчитать для каждой матери наиболее целесообразное время для зачатия. Можем назвать неблагоприятные для этого дни, месяцы, годы и точно так же отметить благоприятные.
    – Это имеет какое-то значение?
    – Разумеется. Ребенок, например, рожденный весной, весьма отличается от ребенка, рожденного осенью. Известно, кстати, что за полтора часа до восхода солнца организм человека испытывает мощный прилив активности. Происходят даже значительные изменения в составе крови. Дети, рожденные на восходе солнца – самые активные. Дети, рожденные ночью, более других способны к самоанализу, к размышлению в одиночестве, но они же в большей степени, нежели другие, подвержены и депрессиям. Последние работы наших и зарубежных эндокринологов говорят о том, что время рождения человека каким-то образом отражается на количестве жизнеспособных гормонов. Самые малые отклонения этого количества от нормы определяют затем развитие человека на долгие годы.
    – Ну, а если уж так случилось, что я родился без вмешательства астрологии? Может ли астролог дать мне совет в плане стиля жизни?
    – Поймите меня правильно, – подчеркивает Левин, – ни один уважающий себя астролог никогда не скажет, что на таком-то году вы заболеете такой-то определенной болезнью. Он отметит тот факт, что вы предрасположены, но не более того. Исходя из этой предрасположенности, вы и должны строить свою жизнь. К примеру, я очень часто встречаю в периодических изданиях панегирик холодной воде. Все, мол, в прорубь! Что-то вроде этого. Не спорю: для большого числа людей холодная вода – прекрасный стимулятор. Но есть примерно такое же количество людей, организм которых нуждается в тепле и отвергает холод.
    – И вы можете определить эту склонность к теплу или к холоду?
    – Конечно.
    – А что вы еще можете определить? Скажем, виды на урожай зерновых можете?
    – Я думаю, это было бы не так уж сложно, будь у нас точные данные относительно урожайности за какой-то определенный период. Но, во-первых, этих данных у нас нет. А во-вторых, я предполагаю, что они весьма сильно искажаются.
    – А как же быть с разного рода социальными потрясениями? Астрология способна их предвидеть?
    – Я понимаю, что читатели жаждут определенности. Это как у Высоцкого: «…А из зала мне кричат: «Давай подробности». Но, повторяю: ни один астролог, если только он не шарлатан, не станет выступать в роли оракула. Он не скажет, что в такой-то день, в такой-то час, в таком-то месте произойдет национальный конфликт. Он скажет, что в такой-то период возможна напряженность в сфере социальных отношений.
    – Уж коли мы заговорили о конфликтах и напряженности, то как относятся астрологи к росту жестокости в обществе? К чему идет человечество? К взаимному уничтожению или к любви? К жестокости или к добру? Тем более, что нас на земле становится все больше и большие.
    – Я могу ответить совершенно определенно: человечество в целом идет к любви, к миру. Вспомните хотя бы средние века, времена инквизиции. В горящие костры бросали живых детей. Сегодня подобное проявление жестокости невозможно. Я согласен: в каких-то точках планеты, среди групп людей и отдельных индивидуумов проявление жестокости присутствует. Но в целом… Мы, астрологи, считаем, что потребуется примерно две тысячи лет, чтобы на земле воцарились мир, покой и дружелюбие, чтобы человечество поднялось на другой уровень культуры.
    – Интересно, что думают по этому поводу экстрасенсы, ясновидящие? Кстати, какая разница между астрологией и этими способностями человека?
    – А вы сами и ответили на этот вопрос. Экстрасенсами и ясновидящими рождаются. Это именно способность. Астрология же – еще раз подчеркиваю – точная наука. Астрологом может стать почти каждый человек. Но для этого надо примерно 5 лет серьезно учиться. У нас в стране, кстати, существует Академия астрологии, где на трех курсах обучаются тысяча человек очно и десять тысяч заочно. Это самое большое учебное заведение астрологического профиля в мире.
    – Это ж надо, сколько будет астрологов!
    – Представьте, этого числа недостаточно. По нашим подсчетам, России сегодня требуется 30 тысяч астрологов.
    – Зачем?
    – А все за тем же, о чем мы с вами говорили. Это консультации относительно зачатия, рекомендации по стилю жизни. Людей интересует масса вопросов относительно самих себя. Как им жить? От каких напастей страховаться? К какой профессии стремиться? Ну, и так далее, и тому подобное.
    – Господи, да вы же, астрологи, сидите на золотом дне. Достаточно только открыть платную консультацию.
    – Таковые уже существуют. И очереди в них до марта месяца.
    – Дайте хоть адресочек.
    – Могу дать лишь телефон в Москве – 310-43-82.
    – Наш разговор с Михаилом Борисовичем Левиным подходит к концу. Я, разумеется, его расспрашивал как самый обыкновенный обыватель, который хотел бы рассматривать астрологию с точки зрения утилитарной пользы. Возможно, более искушенные, нежели я, читатели пожелают задать Левину свои собственные вопросы. Пишите, я попробую вернуться к теме. А пока, дабы наша беседа хотя бы в какой-то степени соответствовала тематике ЗОЖ, я расскажу о Левине то, что узнал о нем во время визита.
    Он не родился розовощеким здоровяком. Начало жизни было связано с запахами лекарств, визитами к врачам, ограничениями и предостережениями. В какой-то момент Михаил Борисович, к чему, кстати, приходят и многие наши читатели, понял, что прежде всего из круга «болячек» он должен попробовать выбраться сам. Занялся йогой. Однажды в руки попала книжечка Юрия Сергеевича Николаева о лечебном голодании. Левина увлекли его идеи. И он проголодал 23 дня. Неизвестно, чем бы кончилась эта самодеятельность, но рядом были сведущие друзья, которые поддерживали и помогали.
    «Я был как бы на взлете, – рассказывал мне Левин о своих ощущениях после выхода из голодания. – Я словно стал совсем другим человеком. И еще я понял, что не знал настоящего вкуса пищи – яблока, морковки. Как-то само собой пришло решение отказаться от мяса. С одной стороны, против него просто-напросто протестовал мой организм. С другой, меня то и дело преследовала мысль в том плане, что нельзя улучшить свое здоровье за счет чужой жизни».
    Вот, собственно, и все. Мы говорили с Левиным о разных аспектах астрологии, о медитации, ясновидении, переселении души и многом другом. Я далеко не все понял так, как бы мне хотелось понять. Поэтому эта часть нашего разговора осталась за кадром. Возможно, я когда-нибудь к ней вернусь, когда почувствую, что готов это сделать.

    А. Коршунов.