Роща детства

    Получаю и читаю ЗОЖ уже пятый год, очень дорожу каждым номером. Зачем пишу? Отвечу словами песни: «Хочу, чтоб услыхали вы еще одно признание в любви…».
    Читаю, как все, от корочки до корочки. Начинаю с «Творческого клуба». Очень люблю стихи, переписываю в отдельную тетрадь и с благоговением перечитываю. Многими рецептами пользовалась сама, по необходимости раздавала родственникам и знакомым. Некоторые из них стали подписчиками с моей подачи.
    Я родом из деревни, и, может быть, потому мне так близки и понятны ее проблемы. Письма и стихи о деревне берут за душу.
    Читая о деревне, о детстве, невозможно не вспомнить себя в ореоле детских грез, забав… Это потом – весь глобус наизусть. А пока все так безоблачно, так беспечно и спокойно, так уютно и тепло, как бывает у маминой груди, в маминых надежных объятиях… И не встает еще ужас бегущего времени…
    Малая родина – святой для сердца уголок. Проезжая города, станицы, поля, словно листаешь и читаешь страницы жизни великой нашей матушки России. Не раз приходили на ум слова Н.А. Некрасова: «Ты и убогая, ты и обильная, ты и могучая, ты и бессильная, матушка Русь!».
    Возвращаясь в этом году из родных донских степей автобусом, любовалась портретом Григория Мелехова (артист Петр Глебов), висевшим перед пассажирами во всей своей красе и величии. Чувствовалось, любят и помнят на Дону Михаила Шолохова, преклоняются перед его талантом, любят и героев бессмертного «Тихого Дона».
    Этот проникновенный в глубину души взгляд с приподнятой дугой бровью, чуб, завивающийся выше фуражки, отвлекал от печальных мыслей, уводил в далекое прошлое, давал, как говорится, информацию к размышлению.
    Укачает автобус… и видишь пшеничные поля, волнующийся степной ковыль, послушный даже легкому дуновению ветерка. И невольно задумываешься о своем предназначении на Земле. И кажется, что ковыль под покровом марева тоже задумчив… Как-то особенно вдруг сознаешь вечность бытия… и на фоне этой вечности – коротенькое мгновение собственной жизни. Пусть много в нем изгибов, поворотов, разветвлений и тупиков, подъемов и спадов, а все равно – коротенькое.
    Легко воспроизводится в забытьи шелест струящегося Дона, его притоков, камыша, топот крестьянских хозяйских коров… Сожмется болью сердце… Пробудишься, и снова глаза Григория Мелехова приходят на выручку: отвлекают, зовут в далекие, бескрайние степи, где ковыль, ковыль… до горизонта…
    Прочитаешь в ЗОЖ милую сердцу тему, и долго потом хочется пребывать в молчаливом раздумье. Спасибо вам, что вы есть. Я тоже написала о роще детства. Может, эти рифмы кого-то взволнуют, ведь у всех нас есть своя Роща.
    Иду я тропинкою детства,
    И все здесь дороже вдвойне:
    Песок и ручей по соседству,
    Что так утолял жажду мне…
    О! Эти просторы святые!
    Дороже и ближе их нет!
    Здесь мир я познала впервые,
    Здесь первый встречала рассвет!
    Вон там я влюбленной сидела,
    А там вон рыдала навзрыд.
    И словно бы мною владеет
    Признания первого стыд.
    Речушка течет без названья,
    Понуро стоят камыши,
    А мне не унять ликованья
    Разбуженной детством души!
    Здесь «холмики» видны на склоне.
    О них моя память светла.
    Сюда приходила с поклоном,
    По ушедшим память храня.
    Мой край – глухомань, бездорожье!
    Пусть я – городской человек,
    Ты мне с каждым годом дороже,
    В тебе – мои корни навек!
    Когда ж мое сердце устанет
    И я, покорившись судьбе,
    Уйду, знай: последняя память,
    Последняя грусть – о тебе!!!

    Строенко А.Ф.