Мой папка – укротитель

    Давно собиралась написать вам, поделиться воспоминаниями из детства о своем замечательном отце.
    Мой папа 1904 года рождения. Работал забойщиком в шахте Донецкой области. После аварии из его смены в живых остались двое – папа и его друг. Отыскали их через неделю. Отлежав в больнице, папа ушел из шахты и стал работать в кожевенном производстве. Предприятие объединяло две организации – бойню и цех по выделке кож. На бойню привозили крупный рогатый скот, в том числе могучих племенных быков весом по 750-800 кг. Они были очень опасными – могли напасть на человека, поддеть на рога, затоптать… То есть, держать их в стаде было невозможно. Надо сказать, что мой папа обладал большой физической силой от природы. Вот и упросил директора бойни дать ему возможность поработать с быками в качестве эдакого укротителя.
    Разумеется, это надо было видеть – укрощение строптивых быков… Папа входил в загон, выпускали быка, глаза его наливались кровью, пенилась слюна, копыта вспахивали землю, и бык начинал свой бег, стремительно приближался, но папа в прыжке хватал быка за рога, и тот таскал его по загону. Собиралось множество зевак, все напряженно, затаив дыхание, наблюдали за поединком. Папа крепко держался за рога, сдавливая их, и через несколько кругов бега бык падал на одно колено, потом на другое, папа отпускал его и неторопливо отбегал за барьер.
    Бык становился ручным, пыл его исчезал, он поднимался на ноги со склоненной головой, и крупные слезы текли из его больших глаз. Все говорило о том, что он повержен, а мы – папины дети – кормили его хлебом из своих ручонок, бык ел и продолжал плакать. Ему было очень обидно.
    Так папа возвращал в стада ставших уже не опасными красавцев…
    Однажды папа был в загоне и «объезжал» очередного быка, очень крупного и злобливого, а я, чего-то испугавшись, закричала не своим голосом: «Папа!» Он подумал, что со мной что-то случилось, отпустил рога, моментально перелетел ограждение, но бык успел-таки «пройтись» рогом по правому папиному боку… К счастью, ребро защитило печень. Папа отлежался, пришел в себя, но больше никогда не входил в загон. А мне сказал: «Эх, Антон, ты испортила всю мою игру». У нас в семье было четыре девочки, а папа хотел мальчика, вот и звал меня Антоном, а я на самом деле Антонина.
    Недалеко от нашего дома был конный завод – поставляли лошадей для армии. Директор завода очень уважал папу и просил перейти к нему на работу. Дело в том, что папа мог классно, без кнута и ругани объездить любую норовистую лошадь. Лошадь становится на дыбы, ржет, пытается сбросить седока, но под папой очень быстро сдается, спокойно идет по кругу, а потом не отходит от папы и кладет голову ему на плечо.
    Директор все просил папу рассказать ему, какие он говорит слова лошадям, почему они покоряются ему. Но папа смеялся и отвечал, что просто он их безумно любит.
    Так объезжать лошадей, как папа, не умел никто. В конце концов директор за папины доброту и мастерство подарил ему двух жеребят. Как мы их любили! Ходили за ними, кормили, поили, заплетали гривы в косички…
    Вот такой был мой любимый папа. Грамотный по тому времени. Знал хорошо историю, литературу, разбирался в политике, в музыке, любил нас… Для каждой находил добрые слова, время на игры. И то, что я написала вам – это как бы встретилась с папой после долгой разлуки и полюбила его еще больше…

    Еремина А.П.