Каждый день – как на старте

    Мария Исакова… Легендарная спортсменка. Чемпионка мира 1948, 1949, 1950 годов, шестикратная абсолютная чемпионка Советского Союза по скороетному бегу на коньках. Первая ласточка замечательных наших спортивных побед. Ее имя – как бы олицетворение тех послевоенных духоподъемных годов, когда салюты Победы рождали столько надежд!
    Марии Григорьевне сегодня 87. Семь лет назад перенесла инсульт. Случилось это в родном ее Кирове, куда поехала на встречу с земляками. Отнялась левая половина тела. Долго, с упорством истинной спортсменки день за днем восстанавливала себя, чтобы жить. Жить полноценно, хотя и на другом уровне, конечно.
    Корреспондент ЗОЖ Нина Школьникова встретилась с Марией Григорьевной в ее московской квартире. Маленькая, худенькая, порывистая. Та же, что и раньше, магия глаз, добросердечная улыбка. О себе рассказывает и всерьез, и как бы слегка подтрунивая над собой: «Как же это ты, милая, могла так оплошать?»
    Когда нежданно – негаданно оказалась на больничной койке и рукой – ногой двинуть не могла – вся левая половина тела онемела, – испытала, конечно, шок. Все было так внезапно и так не к месту! На милой моей родине, каждое свидание с которой для меня праздник. .. Но унынию предаваться некогда было. Сразу же сказала себе: должна встать, встать во что бы то ни стало. И как бы ни предостерегали врачи, как бы ни было мало сил, голова кружилась, я с великим трудом поднимала голову и садилась в кровати. Видно, та энергия, что была заложена в меня с молодости, подталкивала, не позволяла примиряться с обстоятельствами. И в кровати старалась двигаться, как могла. Поднимала здоровую ногу и руку. Потом здоровой пыталась приподнять больную. Чувство беспомощности, когда ты не можешь владеть своим телом, как привык, достаточно унизительно. Знаю, видела: многих оно бросает в уныние. «Жизнь кончена», – считают они. Ну уж нет! Нет и нет!
    В своей жизни всегда старалась вести себя так, чтобы не уронить высокое звание чемпионки. Оно нелегко досталось. И в трудную минуту стало посохом, на который я опиралась. Я – Мария Исакова – не могу быть лежачей больной.
    Когда приехала в Киров ухаживать за мной дочь Полиночка, заставляла ее ставить два стула спинками друг к другу, сползала с кровати, вставала между ними, опираясь, и делала «зарядку». Привычную свою зарядку, что делала много лет. Да нет, конечно, это был слабый контур того, что раньше. Но я не отступала. Поворачивалась, наклонялась, насколько возможно, чуть поднимала колени, изображая ходьбу, пыталась даже – излюбленное упражнение конькобежцев! – приседать. Врачи только руками разводили. «Вы еще побежите по дорожке», – говорили. Шутили, конечно. Мне ведь в ту пору почти 80 лет было.
    Позднее, когда чуть окрепла и смогла уже возвратиться в Москву, долечивалась в Первом диспансере у покойного ныне главного врача Льва Маркова. Я уже могла кое-как передвигаться. С палочкой, конечно, и поначалу с поддержкой кого – то из близких. В диспансере моим любимым помещением был тренажерный зал. Если сама уж не можешь, хоть на других посмотришь, заразишься как бы. Мне же давали старую ножную швейную машинку. И вот на ней я «работала» ногами до изнеможения.
    Но все больницы, реабилитационные центры заканчиваются, и ты остаешься в конце концов один на один со своей болезнью. Инсульт не таков, чтобы пройти совсем бесследно. Тем более в моем возрасте. Но надо и с ним научиться жить, вернее, с его последствиями. Я хожу по квартире с палочкой. Шутя называю ее: «Это мой любовник». Часто нехорошо себя ведет – падает. Приходится нагибаться. А я говорю: «Будешь падать, выброшу».
    Я все стараюсь с шуткой делать. Утром просыпаюсь, не даю себе залеживаться: «А ну, Маня, вставай, давай приниматься за дело». Напротив моей кровати в шкафу лавровые венки, что заработала. Этот – за победы в Финляндии, этот – в Норвегии, этот – в Советском Союзе. «Здравствуйте! – говорю им. – Я счастлива, что вы со мной». Быстренько поднимаюсь. Прежде, до болезни, всегда, встав, подтягивалась, 20-30 наклонов делала, 20-30 приседаний. Это обязательно. И теперь стараюсь то же повторять. Уж как получается. Просто хочется, насколько возможно, следовать тому образу жизни, к которому привыкла.
    Иду в ванную, умываюсь, причесываюсь. Затем – к зеркалу. А как же! А оно мне говорит: «Ничего, Манечка, ничего, у тебя все в порядке, причесочка как надо. Теперь кофеечку, кофееч-ку…»
    Очень люблю кофе. Сама себе все могу приготовить. Мысленно-то все бегом, бегом. Но на самом деле получается медленно, не торопясь, часто даже в поспешности останавливаю себя – тише едешь, дальше будешь.
    Бывает, не скрою, проснешься, а вставать не хочется. Живу одна. Куда торопиться? Понимаю: это противодействие мне, препятствие, которое нужно одолеть возможно скорее «Ну-ка, – говорю я себе – встань, посмотри, что у тебя не так. Какие дела еще не доделаны? Вот же твоя работа. Почему ты еще не сделала 20 петель?».
    После болезни я стал вязать крючком коврик, салфетки, накидки. Весь дом у меня ими украшен, детям дарю. И все эти изделия, петля к петле, создаются постепенно. Закончу ряд и говорю себе: «Молодец, Маня, потрудилась теперь вставай, в поход!» Походила – снова 20 петель навяжу. Нет, совсем так, чтобы сесть и вязать неотрывно. А повязала – походи. В виде тренировки.
    Вязание крючком моя дочка Полина для меня придумала. Научила и наставила. Оказалось, так важно – иметь дело больному человеку, быть кому-то нужным и от сделанного получать удовлетворение, – видеть, как дело твое прибывает. Это для меня прямо-таки как лекарство.
    А вот самими лекарствами я, честно признаюсь, не увлекаюсь. От сердечной аритмии только принимаю постоянно. Если состояние ухудшится, головокружение, шум в ушах – только тогда выпью таблетку – другую. А так постоянно у меня корвалол и валокордин на ночь и, в случае головной боли, цитрамон.
    Больной руке и ноге еще очень помогает аппликатор Ляпко. Он сделан по типу иппликатора Кузнецова, только иголочки в нем изготовлены из всех видов металла. Полежит рука на таком аппликаторе, кровообращение в ней улучшается, боль уходит, становится лучше.
    Верить в себя нужно – вот что главное, больной ты или не больной. И все плохое оставить в прошлом. У меня, например, на плохое памяти нет. Если я буду поднимать все свое плохое, что было в жизни, то такой груз навалится… В том ли прок, чтоб падать духом? Надо постараться ловить в себе прежнюю ноту активной жизни.
    Ну-ка, что там по телевизору показывают, что по радио говорят? Я все смотрю, слушаю, слежу за событиями. И читаю, конечно. Знаете, к чему пристрастилась? К любовным романам. Читаю, погружаюсь, забываю обо всем.
    Но не такая уж я кремень – Мария. Бывали, бывают, что скрывать, минуты, когда все кажется безысходным, грустным, когда так хочется жаловаться, поплакаться: «Мне скучно! Я такая одинокая». Полина мне скажет: «Мама, опомнись. Какая ты одинокая? Двое детей, трое внуков, двое правнуков. Все тебя навещают…»
    И в самом деле – я очень счастливый человек. Чего еще желать… Сядем мы с Полиночкой пообедать, пропустим по рюмочке кагорчику – и уйдет грусть.
    А ем я все. Обожаю картошку, гречневую и пшенную каши, мясо, пельмени. Никаких ограничений не придерживаюсь. Только умеренно. Чтоб не полнеть. Хотя, возможно, теперь уже мне это не грозит.
    Многие, наверное, думают: вот человеку уже 87 лет, болезнь так или иначе ограничила подвижность, глаза уже не те, какая тут жизнь, небо, небось, с овчинку кажется. Меж тем в старости куда как острее все воспринимается. Летом старший внук берет меня на дачу. Там, на природе, я чувствую себя просто окрыленной. Никогда раньше не входили так в душу эта ширь неба над головой, каждый листик, каждая травка, дуновение ветерка. Энергия так и вливается в тебя!
    Меня не забывают. Из Союза спортсменов и – ветеранов Галя Горохова, Люда Титова приходят. Приглашали на открытие Центра конькобежного спорта в Крылатском. Была на чемпионате мира, расстроилась, правда, неудачами наших. Хорошее землячество у нас, кировское. Космонавт Виктор Петрович Савиных возглавляет. Мы собираемся. Погляжу я в родные глаза земляков – и чувствую, что живу, я – среди людей. Самое действенное это лекарство: не замыкаться в одиночестве.
    Я человек деятельный, увлекающийся и, сколь бы ни были малы сейчас мои силы, подточенные болезнью, я каждый день, как на старте, готовлюсь к выступлению и к наступлению за лучшие секунды.