Прошу тебя, не умирай, моя деревня!

    Мне 67 лет. Но я не унываю. Выступаю на сцене, сочиняю юморески, переделываю стихи на песни и пою. А побудило меня написать вам письмо одно прочитанное в ЗОЖ стихотворение о деревне. Моя деревня тоже умирает. Осталось там 40 человек и 30 жилых домов. А была она немалая, растягивалась на 2 километра. Две широкие улицы, и дома большие - на 6 и 8 окон, и все срублены из соснового смолистого дерева. За домами сады - яблони, сливы, вишни. По всей деревне пруды. И вблизи изумительное Киркидеево озеро. Любуйся, купайся, набирай воды, сколько хочешь... За деревней был лужок, на который собиралась вся молодежь. Пляски, танцы, игры, любовные свидания. Ох, деревня ты моя, Бочиха!
    В радости и печали, мысленно и наяву, снова и снова я возвращаюсь туда, где на высоком холме в сосновом лесу среди топких болот дорогой сердцу уголок земли. Там в дедовском доме я сделала первые шаги, сказала первое слово. Там провела свою молодость. Вот сомкну веки и вижу тебя, моя деревня! И войну помню. Хотя в нашей деревне не рвались бомбы, не топтали нашу землю немцы, но у нас была своя война - надо было выжить и выстоять. Помню, как ночами плакали матери, получая похоронки. Помню послевоенный голод... Ел и гнилую картошку, листья липы, желуди. Сколько всего пережили! Но деревня жила! Каждое утро, бывало, на рассвете будил рожок хозяек. Поднимались, бежали в хлев, доили коров, выпускали в стадо. А потом вставали хозяева, завтракали на скорую руку, смазывали колеса, отбивали косы и отправлялись кто в лес, кто в поле, кто на луг.
    Словом, отдыхать было некогда. Говорили: "Отдохнем на том свете".
    Сколько их было, кто мечтал об отдыхе. И нет их, отходили свои дороги, отдумали свои думы, испытали свои радости. Лежат в зеленой роще меж вековых сосен и елей...
    Вот приедешь в свою деревню, встретишься с теми, кто жив, поговоришь - и на душе, поверите ли, так радостно!
    Счастлив тот, кто имеет свою деревню. Прошу тебя, не умирай, моя!

    Карлинова Д.В.