Центр Вселенной - в деревне у дедушки

    Недавно ушел из жизни дорогой мне человек, дедушка Павел. Острая тоска сменяется желанием поделиться с друзьями - зожевцами воспоминаниями об этом удивительном человеке.
    Он родился на Оке. Первые 11 лет жизни до войны вспоминал как счастливое детство в родной деревне Малое Окское с родителями, сестрой и многочисленной родней Нефедовых. Дедушка рассказывал, какие тогда были добрые, веселые люди, как они устраивали общие праздники с песнями под гармонь и под гитару, футбольные соревнования.
    Но война, как ураган, раскидала всех родных... Павлик Нефедов, горько переживая разлуку с отцом и дядями, сбежал на фронт. На пароходе по Волге отправился в Сталинград, где в то время воевал его отец Василий Павлович. Он погиб позже в боях за освобождение Донбасса. По дороге беглеца задержала милиция и отправила в детский дом в город Тару Омской области. Но дедушка сбежал и оттуда. До конца войны скитался. Попадал в страшнейшие передряги, терпел холод, голод, бывало, ночевал в собачьей будке, работал прицепщиком, пас скот, болел тифом, батрачил у лесника, а также, по его словам, беспризорничал, дрался и бузил.
    После войны он вернулся домой, но любовь к перемене мест осталась на всю жизнь. Дедушка побывал во множестве городов, освоил десятки профессий. Он и сварщик, и электрик, и водитель, прораб, сантехник, печник, а также монтажник-высотник, летчик, авиамеханик, шкипер, завхоз, инструктор подводного плавания, судья республиканской категории по дельтапланерному спорту...
    Дедушка строил заводы на Волге и на Кавказе, нефтепроводы в Сибири, газопроводы на Дальнем Востоке. Перестройка застала в Таджикистане, где его, мастера золотые руки, лишили квартиры, работы, трудовой книжки, да еще пригрозили убить, "если не уберется в свою Россию".
    Без российского гражданства, без денег, без крова он оказался в Липецке. Поскитавшись по квартирам, снова испытав нужду и унижения, дедушка однажды взмолился: "Господи, укажи мне путь спасения. Я согласен осесть в какой-нибудь деревушке, которой нужна моя помощь". И вот в 1993 году, когда дедушке было уже 63 года, он оказался в заброшенной деревеньке, где оставались три одинокие женщины. И одной из них, бывшей учительнице, мой дедушка, "человек невысокого роста незаметно и просто подарил солнце". Потому что угадал ее заветную мечту о возрождении родной деревни.
    А у меня продолжилось сказочное детство на природе. Мы вместе с дедушкой восстанавливали колодцы и пруды, ремонтировали дома, проводили свет, расчищали старые сады, ухаживали сначала за козами, потом за коровой и лошадью. Я два года училась в замечательной Ивановской средней школе, а потом каждое лето отдыхала с подругой у дедушки в любимой деревне.
    Здесь мы прошли прекрасную школу выживания. Ездили по 30 км на велосипеде, пасли скот верхом на лошадях, доили коз и корову, косили и возили на лошади сено, спали на дубах в теремке, который дед для нас построил на высоте 4 м, готовили еду на костре, плавали и ныряли в пруду, ловили удочками рыбу, варили сыр, варенье, собирали ягоды, яблоки и травы. И еще многим премудростям научились мы в деревне.
    Я как-то спросила у дедушки, почему нам так хорошо у них в заброшенной деревне. Он немного подумал и ответил: "Наверное, потому, что вас здесь любят и понимают, не лишают воли. Вы здесь занимаетесь тем, что вам нужно и что нравится: трудитесь на земле и очень быстро видите результаты и пользу от этого труда".
    О необычной жизни наших хуторян два раза писала районная газета "В краю родном", их снимало Липецкое телевидение. Теперь, когда я стала старше, поняла, что вместе с дедушкой в деревне мы познавали высшую ценность бытия: свободу, покой, любовь, гармонию.
    У меня остались сотни фотографий о жизни в "калиновом раю". О наших милых хуторянах мы с подругой Аней писали стихи, рисовали их. Сейчас я собираюсь писать воспоминания о дедушке, уже съездила на его родину, посетила могилы его предков. Одну фотографию посылаю вам, друзья. Это мы с дедушкой в его саду. Ему здесь 71 год, а мне 17. Дедушка держал в руках и ел топинамбур, когда мы с Аней подошли и попросили его сфотографироваться на память.
    Вот какое завещание-покаяние оставил нам дедушка, Павел Васильевич Нефедов:
    Простите, деревни, простите, родные,
    За то, что для многих вы стали чужие.
    С любовью растили, поили, кормили,
    А выросли дети - и вас позабыли.
    Заждались хозяев холодные хаты,
    Тоскуют под печкой горшки и ухваты.
    Бледнеют березы, и чахнут рябины,
    И горькие слезы роняют осины.
    Давайте, друзья, мы силенок подкопим.
    Давайте вернемся к родимым истокам,
    Чтоб в хатках, грустящих без нас одиноко,
    Приветливый свет заструился из окон.
    Расчистим мы снег за скрипучею дверью,
    Возьмем с собой веру, оставим безверье.
    Полы подметем и затопим все печи,
    Засветим старинному образу свечи.
    Начнем мы сначала: от поля и речки,
    От старой деревни, от дедовской печки!
    Чтоб в окна - березы, звезда на крылечке,
    Чтоб в храмах забытых затеплились свечки.
    И пусть нелегко нам придется порою,
    Но вера согреет нас лютой зимою.
    Ведь песня весны в нас еще не допета,
    И ждем мы с надеждою Красное Лето!

    Полякова Г.Т.