Жили-были дед да баба

    Мамин племянник Ваня работает на фаянсовом заводе, а квартирует в Александровке, у деда с бабкой. Когда он приходит к нам, часто рассказывает о своих хозяевах с таким неподражаемым юмором, что самое обыкновенное становится забавным и смешным.
    Дед глухой, работает сторожем на конном дворе. Утром, после ночного дежурства, бабка Нюра кормит его завтраком. При этом она сердито бурчит не переставая. "Старый хрыч! Ненасытная утроба. Жрет и жрет - не напасешься еды на него. Хоть бы лошадь тебя лягнула..." И так далее в том же духе. Дед не слышит, жует невозмутимо. Но вот наелся. И бабка, прервав свою воркотню, совсем другим, ласковым голосом громко говорит: "Дедка, поел бы еще! Съешь вот этот кусочек. Устал на работе-то, проголодался". - "Спасибо, наелся", - говорит дед и крестится на икону. А бабка, убирая посуду, снова начинает ругать своего деда, но он этого не слышит. И оба довольны!
    У бабки - козы. По утрам она провожает их в стадо. Как-то заговорилась с соседкой. Дверь в избу открыта. Иван проснулся в своей каморке от каких-то странных звуков: то что-то задребезжит, то затихнет, то снова дребезжит... Он встал посмотреть, что же там такое. Открыл дверь, а коза Катька стоит на столе среди неубранной посуды и с аппетитом жует лист фикуса. Когда она отрывает жесткий лист, старый стол шатается и вся посуда на нем дребезжит, а когда жует - все стихает. Иван на нее цыкнул. Катька спрыгнула на пол, опрокинув стол с самоваром. Испугалась грохота, метнулась к двери и налетела на бабку, входившую в избу. Грузная баба Нюра от неожиданного толчка растянулась во все сени, крича и охая. Иван поскорее закрыл дверь в свою каморку: вроде бы он здесь ни при чем. И весь бабкин гнев обрушился на любимицу Катьку - и за съеденный фикус, и за побитую посуду.

    Крылова Т.И.